«В СССР инвалидов нет!» – безапелляционно отрежет, кажется, директор (уже давно пора ввести должность «какая-то шишка» для всех этих высокопоставленных шишек, не находите?) детского лагеря «Артек», когда главный герой картины предстанет перед ним с чемоданом и надеждой на спасение от удручающей реальности.
С критиками, уже прозвавшими фильм «пропагандой фашизма», «преступлением против человечества» и снабдившими рецензии иными комплиментами, сложно не согласиться – весь фильм так и кричит, что инвалидов нет, есть только их немотивированность. И вроде бы режиссер-сценарист Михаил Расходников на пару с татарстанским актером Риналем Мухаметовым и клянутся, мол, «не вкладывали мы сюда никакого подтекста, это вы, умники, тут скрытые мотивы ищете», в общем-целом лента выглядит так, как она выглядит: просто потому, что съемочная группа как-то увлеклась «преодолением» и замашкой на Голливуд, наглухо игнорируя общий вид картины. То есть да, они могли не хотеть и даже не видеть. Но из песни слов не выкинешь.
Фильм вроде как основан на реальных событиях: о своей жизни с подтвержденной врачами тяжелой формой ДЦП, об отце, который с детства внушал ребенку его «нормальность», об издевательствах в школе, параличе и многочасовом завязывании шнурков рассказал со сцены TEDx директор Центра Стратегического Консалтинга Аркадий Цукер (видео, кстати, называется «The power of mind» – 13 минут, которые действительно умело мотивируют). Да и исторически в СССР действительно было принято прятать «неправильных» – у нас тут здоровая нация растет. Поэтому вопрос о силе самовнушения в лечении инвалидности явно лучше оставить врачам и самим больным, за одной оговоркой – из любого правила всегда бывают исключения.
Аркадий на основании отцовского воспитания разработал «Живое мышление, или Метод временных трудностей». Хотели мотивации – послушайте историю Аркадия и вперед, сворачивать горы, а мы вернемся к художественной картине, в которой и без скандала вокруг инвалидов есть что обсудить.
Аркадий о своем отце говорит с благодарностью и, в очередной раз услышав аплодисменты, говорит: «Думаю, вы понимаете, что это вы не мне, а тому воспитанию». Он рассказывает о том, как подолгу спускался по лестнице и застегивал пуговицу, как на жалобу о школьных хулиганах отец ответил: «Нормальные люди должны давать сдачу. Нормальные пацаны могут постоять за себя». А вот самое главное – как отец заставил его, школьника, ползти 100 километров через заболоченный лес – как-то не рассказал. И как отец его мать на забор кидал – тоже. Наверное, потому, что это все-таки такое креативное режиссерское решение Михаила Расходникова.
Мотив семьи в картине чуть ли не центральный, но какой-то изуродованный: Иван Охлобыстин в роли отца играет хладнокровного психопата, который уже несколько раз вполне мог скинуть сына с лестницы или задушить подушкой. Он и на жену руку поднимет, и спокойно будет наблюдать, как его пьяный сотрудник на заводе подвергает опасности коллег, и сына-паралитика заставит ползти через холодный лес, приговаривая, что на ногах-то явно было бы удобнее. Если такие эпизоды имели место в жизни отца настоящего Аркадия, вполне вероятно, что после выхода фильма им заинтересуются правоохранительные органы. Или психиатры.
Однако нет, отец героя фильма Саши Ковалева – вовсе не тиран и не психопат. Он-то Сашку любит больше, чем кто-либо еще на свете! Или, по крайней мере, так считает мать мальчика: «Никогда не видела большей любви, чем твоего отца к тебе». А его секретарша-невеста поддакивает: «Это я тебя, видимо, совсем не знаю».
Вот такая пропаганда стокгольмского синдрома по принципу «Бьет – значит любит». Пока мы рассуждаем о педагогической ценности данного метода воспитания, сотни людей укрепятся в своей вере в то, что насилие – ментальное или физическое – это «временные трудности», что это закаляет, и что их ребенок будет также благодарить своих родителей за их «заботу» со сцены. В конце концов, это же особенный русский путь, так и надо, «Так твой папка мужиком стал, значит, и ты станешь».
И публику тоже все в русском пути явно устраивает – в социальных сетях фильм кличут «Маст-вотчем», сильной картиной. Словом, принцип «Если критики освистали, то фильм надо бежать смотреть», сработал на «ура».
Вообще, как мотивационный кейс настоящее выступление Аркадия безупречно – оно отлично справляется со своими задачами. Аркадий в нем – человек реальный, он выстроил правильную речь и достиг нужного эффекта (опять же, советуем ознакомиться с оригиналом). Отец и одноклассники в его рассказе – типичные, «живые» образы, а не мародеры. Аркадий резко контрастирует даже с самим Сашей, в образе которого намешали кучу разных историй и попытались (и это создатели не скрывают ни разу) помножить все проблемы на 10, чтоб еще драматичнее и непреодолимее. В выступлении со сцены, например: Аркадий, весьма приятный человек, шутит: «Самое сложное было в школе – терпеть все это и не озлобиться на жизнь. Сейчас же я понимаю, что можно было озлобиться и стать не консультантом, а маньяком». Киноперсонаж Саша же на сцене – король, он отбивает своей истории ритм на ударных и сообщает публике: «Надеюсь, после всего этого вы понимаете, что для меня ваших проблем просто не существует».
В общем и целом, не озлобленный на жизнь Аркадий – человек-исключение. На него приходится сотня людей, которым меньше повезло с силой воли и условиями существования. Но пример Аркадия все же мотивирует, после его выступления мозг не режет так и невысказанная, но подразумеваемая в фильме неполноценность «полноценных» людей.
«Ребята, я же смог, уж точно сможете и вы!» против «Ваши проблемы – ничто».
И, тем не менее, «Временные трудности» со всеми его голливудскими замашками – а здесь и операторская «субъективная камера», и драматичный полет камеры над сибирским лесом, в котором отец Тысячелетия воспитывает в сыне силу воли – рекомендуется к просмотру. Спорная картина есть спорная картина.
Камилла Закирова
