Прийти на встречу мог любой желающий – вход был свободный. В зале собралось большое количество совершенно разных людей, объединенных любовью к театральному искусству.
Сергей Васильевич рассказал о том, как пришел к делу своей жизни и ответил на вопросы о русском театре, о том, что необходимо актерам и режиссерам, чтобы стать профессионалами своего дела. Приводим выдержки со встречи от первого лица.
Как все начиналось
В детстве я был гадким утенком. Все ребята легко находили себя в жизни: кто-то занимался математикой, кто-то спортом, а мне было сложно определиться. Однажды к нам в школу пришел массовик-затейник, который набирал группу для игры во Дворце культуры. Я откликнулся и начал заниматься делом, в котором чувствовал себя легко – играть в спектаклях.
Через некоторое время на гастроли в Краснодар приехал Театр на Малой Бронной. Я сходил на один спектакль, так как билет на него стоил три рубля пятьдесят копеек, а это были большие деньги (смеется). Когда на сцену вышли люди, с которыми потом уже меня сблизила судьба, я понял, что хочу не ходить по сцене, а сидеть в зале и все придумывать.
Я не понимал кто такой Эфрос (Анатолий Васильевич Эфрос — советский режиссёр театра и кино – прим.ред.). Но знал, что на афише представлены фотография режиссера, художников, и потом артистов. Я вырезал фотографию Эфроса и повесил себе над кроватью. Я мечтал попасть только к нему, но попал к режиссеру Московского театра Петру Наумовичу Фоменко, которому я очень благодарен.
«Если ты выгоняешь студентов, то расписываешься в своей беспомощности»
У нас на режиссерском факультете совместное обучение артистов и режиссеров. Сейчас мы набираем и художников. Министерство выделяет 5-6 мест режиссерам (это оптимальное количество), так как режиссер – профессия уникальная, но есть много одаренных и талантливых людей, поэтому на курсе около 8-9 мест. Что касается артистов, то набираем примерно человек 15-18.
Мне кажется, если ты выгоняешь студентов, то ты расписываешься в полной своей беспомощности. Если отчисляешь студентов, то отчисляешь самого себя. Можно сказать, совершаешь преступление, как бы заманиваешь человека в профессию, а потом вырываешь у него жизнь. Поэтому за 4 года обучения самым сложным у нас является набор студентов, всегда жесткий и бескомпромиссный. Для нас очень важно, чтобы поступившие были талантливыми людьми и отличались от нас самих.
Часто очень застенчивый, зажатый человек оказывается невероятно талантливым, просто ему нужно помочь раскрыться; а нахальный, наглый, умеющий хорошо читать, может оказаться “деревянным” при постановке этюдов. Поэтому мы пытаемся как можно дольше просматривать ребят, чтобы понять их недостатки и не ошибиться. Но бывает так, что режиссер все же ошибается. Обмануться очень легко. Поэтому, если чувствуешь, что актер слаб, лучше его отпустить.
Я считаю, что надо влюбляться в людей, которых ты набрал и верить, что они гении. Тогда все будет работать. Нужно воспитывать ребят только в талантливой среде. Если на курсе 60-70% талантливых ребят, и 20-30 процентов способных, эти 20-30% станут такими же потрясающими.
Кто такие актеры и чем они отличаются от обычных людей
Я верю в то, что молодых людей нужно учить наблюдать, присутствовать в жизни других людей, а также тому, как удержать внимание человека. Можно держать внимание через движение, слово, можно через игру. Актер должен уметь отделять от себя образ. Это зависит от индивидуальности каждого. Мне кажется, театральные школы имеют одну систему образования. Однако Станиславский говорит о том, что система бездарности не поможет. Она для талантливых людей. Поэтому система не может научить играть, она может помочь стандартному человеку раскрыться, чтобы его природа заработала. Система будет меняться, развиваться, потому что такова ее природа. Если есть одаренность, предрасположенность к этому, то опытные педагоги и талантливые однокурсники могут помочь.
Скажу банально – талантливый человек, мощная творческая личность. Я не люблю “милых” артистов, которые как-бы говорят: хотите заплакать – пожалуйста, хотите посмеяться – пожалуйста. Мне нравятся те, кто отличаются от общего стереотипа. Артист, в котором есть чудинка. Важно, чтобы артист все время развивался и любил театр, чтобы он мог и дурака валять, и быть серьезным, то есть иметь игровую природу. Актер – это личность, которая умеет держать удар судьбы, который умеет играть спектакль, а не отдельную роль.
О современном театре
Мне кажется, что со словом «современный» произошло какое-то большое недоразумение, заблуждение. Мы все современники? – современники, а Пушкин современник? – современник.
Но, например, писатель напишет рассказ, вы прочитаете и скажете: «Он не современник». Он написан сегодня, но он вообще не «колышет». Современный это не то, что сегодня и сейчас, а то, что будоражит, волнует, то, что всем интересно.
Некоторые особенности выделить все же можно. Сейчас такое время, когда театр превращается из части культуры в досуг, в сферу услуг. Театр стал негибким, нет творческих экспериментов. А так хочется какого-то эксперимента и разгильдяйства.
Сегодня то и дело можно услышать про постмодернизм в искусстве. Я считаю, что постмодернизм – это когда все уже сделано:
Играли с занавесом? – Играли.
Играли без занавеса? – Играли.
Играли под сценой? – Играли.
В оркестровой яме играли? – Играли.
Артисты на сцене лежа играли? – Играли.
Артисты одетые были? – Были.
Артисты голые были? – Были.
Экраны были? – Будут.
Ничего нового не придумывают. Артист хочет играть новое, обращаясь к старому.
Весь мир завидует нашему театру, просто мы так устроены, что готовы сходить с ума от всего заграничного, а своего не замечать. Другое дело, что театр нужно развивать, создавать театральные студии и школы.
Сергей Васильевич отметил, что между столичными театрами и театром в провинции есть разница. В столичных театрах есть больше возможностей развивать театр как вид драматического искусства. А хороший провинциальный театр несет в себе еще и важную просветительскую функцию, он прививает публике вкус к хорошей литературе, знакомит зрителей с классикой.
О творческом кризисе
Творческого застоя у меня не бывает, а я так его хочу, потому что устаешь. А вот опустошенность бывает часто. Наша профессия – череда разочарований, но есть и радость, когда спектакль отыгран. И он доставил радость и тебе и зрителям. Ради нее ты работаешь. Еще один положительный момент – каждый раз ты начинаешь с нуля, происходит придумывание, ты можешь позволить себе убирать штампы и пробовать что-то новое.
Об успехе
Я ненавижу слово «успех». Ради успеха не стоит идти в профессию. Обычно так делают дети, которым по 16-17 лет. Увидели Даню Козловского и им кажется, они каждый день будут сниматься. Только надо сначала Саранский университет закончить, потом МХАТ и так далее. Даня, например, сначала прошел через суворовское училище. То есть нужно самореализоваться и обрести свой театральный дом.
Ориентироваться на успех не стоит, нужно просто работать. Есть очень много артистов, которые не сыграли больших ролей, но они стали великими.
Записали Татьяна Новикова, Айсылу Нургалиева
